Большой секрет

Детдом – дом казённый, что ни говори. Провести в нём детские годы – испытание не из лёгких. Ведь потерять единственного любимого и незаменимого человека – маму – самое страшное, что может случиться с ребёнком. А многие воспитанники детских домов никогда своих мам и не видели: в большинстве случаев “кукушки” бросали их на произвол судьбы прямо в роддомах. С рождения детдомовцы, подобно зверькам, учатся для себя главному – выживать без чьей либо помощи. По другому им просто нельзя: “заклюют” свои же. Жизнь детдома без прикрас показана в выдержках из дневника воспитателя одного из таких заведений Новокузнецка. Имена детей и своих коллег он попросил изменить, а номер детского дома не указывать. К сожалению, размер статьи не позволяет привести весь дневник, а лишь наиболее яркие и даже порой вопиющие отрывки из него.

25 августа

Наконец-то я нашёл работу. Ура! Должность ночного воспитателя в детском доме не совсем по моей специальности, но… посмотрим. Директор детского дома Людмила Николаевна, забирая у меня трудовую книжку, посоветовала мне купить камуфляжную форму. Дескать, дети очень проблемные, и подобное одеяние нужно для того, чтобы они воспитателя побаивались и уважали. Ну это она, наверняка, преувеличивает: дети есть дети, и какие бы они ни были проблемные, обойдусь и без формы. Первое моё дежурство в ночь со 2-го на 3-е сентября.

2 сентября

Десять спален расположены на втором этаже детдома. В каждой из них металлические, с сеткой, кровати, от трёх, до десяти, в зависимости от размера комнаты. Мы с напарницей (по ночам всегда дежурят два воспитателя) Альбиной Михайловной зашли в каждую из спален: она познакомила меня со всеми воспитанниками.

В одной из девичьих спален, нам навстречу бросилась 10-летняя Вера Петрова.
- Смотрите, смотрите, – возбуждённо, радостно выкрикивала она, – я бельевушку поймала! Большая-то какая!
При взгляде на огромных размеров бельевую вошь, мне стало дурно, Альбина Михайловна же преспокойно забрала у Веры насекомое и выбросила его в форточку. Вот это самообладание!
- Я в детских домах уже тридцать лет работаю, – объяснила мне коллега, – всякого навидалась…

Познакомив меня с детьми, Альбина Михайловна разделила наши обязанности. Отныне я должен буду отвечать за спальни мальчишек, а она за комнаты девочек. Первое время Альбина Михайловна будет мне помогать.

Оказывается, уложить детей спать очень непросто: не успеешь выйти из комнаты, как они начинают разговаривать, кидаться подушками. Спасибо Альбине Михайловне: уложив девочек, она навела порядок и на моей территории. Как она справилась так быстро? Наверное, дети боятся прута, который всегда у воспитательницы в руке.

3 сентября

…С воспитанником Колей Воробьёвым, старшим из трёх братьев Воробьёвых, живущих в детдоме, случился припадок эпилепсии. Пока он бился в падучей, мы с Альбиной Михайловной и двумя старшеклассниками держали его за руки, ноги, голову и туловище. Это было ужасно!

Я познакомился поближе с девятиклассниками – самыми старшими из детдомовских пацанов. Угостил их в туалете (он служит для детдомовцев курилкой, так как, по словам Альбины Михайловны, запрещать курение бесполезно) хорошими сигаретами, и они пообещали мне помочь уложить спать младших. Слово сдержали: оказывается, тычков и пинков, которые щедро раздают за ослушание старшие, младшие боятся даже больше, чем прута воспитательницы.

11 сентября

При пересчёте детей выяснилось, что сегодня днём сбежали воспитанники Юдин и Коростылёв. Семиклассник Женя Коростылёв сбегает часто; цель у него одна – общежитие, в котором проживает его лишённая родительских прав пьяница-мать. У жениного одноклассника Вити Юдина родителей нет, скорее всего, он также у матери Коростылёва.

Вдвоём со сторожем Иваном Степановичем поехали в общежитие. Когда подошли к двери нужной нам комнаты, Иван Степанович посоветовал сказать, что мы из милиции – иначе не откроют. Я громко постучал в дверь, из-за неё послышался пьяный женский голос: “Кто там?”
- Открывай, милиция, – постарался я сказать как можно грубее, – а то сейчас дверь выломаем!
Из-за двери послышалось недовольное ворчание хозяйки, но, спустя минуту, дверь всё же открылась. В нос ударила такая густая вонь, что меня чуть не стошнило. Мать Коростылёва – одетая в грязный рваный халат, с торчащими в разные стороны свалявшимися волосами и свежим синяком под глазом женщина неопределённого возраста – отошла в сторону и впустила нас в комнату.

Первое, что бросилось мне в глаза – шевелящаяся стенка над раковиной, полной посуды, в небольшой (метра два квадратных) прихожей. За толстым слоем откормленных рыжих тараканов не было видно даже обоев на стене. Миновав прихожую, мы попали в комнату, где и находились оба беглеца. Они лежали на кровати, укрытые рваным тулупом и тоже были пьяны, хотя не так сильно, как женина мать…

…На подходе к детдому я спросил у Коростылёва, зачем он убегает в подобный вертеп, ведь в детском доме намного чище, да и кормят три раза в день. “Там свобода, – ответил он, – а здесь мы как в клетке, как в тюрьме!..”
- А, попались, подлецы! – Со злостью промолвила Альбина Михайловна, когда я завёл пацанов на второй этаж. – Ну, ничего, посидите ночь в карцере, а утром в дурничку поедете!

Оказывается, всех сбегающих детей после поимки кладут на пару недель в психиатрическую больницу № 12. Оттуда они возвращаются крайне подавленные и какие-то забитые, заторможенные. После лечения как минимум месяц ведут себя крайне спокойно, не нарушая дисциплины. Детский дом ведь коррекционный: все воспитанники в нём умственно отсталые, и побег расценивается, как рецидив заболевания. Я спрашиваю у своей напарницы: может не надо их в карцер, но она непреклонна.

Витя воспринимает слова воспитательницы спокойно, а Женя неожиданно взрывается:
- А, суки, не поеду в дурку! Убью гады, п….сы!
Он хватает стоящую возле батареи небольшую табуретку, и с силой бросает ее в меня, метя в голову. Я едва успеваю пригнуться, как табуретка разбивается о стену сзади меня. Нам с Альбиной Михайловной с большим трудом удаётся схватить Коростылёва (он отбивается руками и ногами, кусается) и забросить в карцер – комнату с небольшим окошком под самым потолком и двумя кроватями. Спустя минут двадцать, когда Коростылёв перестаёт биться изнутри в дверь, в карцер водворяется и Юдин, без сопротивления.
- Ну подожди, – говорит Коростылёв мне наутро, садясь в машину “скорой помощи”, – я вернусь – убью тебя, зарежу ночью, когда спать будешь!

2 октября

Девочки-старшеклассницы передали мне записку следующего содержания. “Дмитрий Сергеевич. Я уже больше ни могу терпеть! С тово самово дня, когда вы стали у нас роботать я вас сразу палюбила. Всегда жду, какда будид ваша смена. Я знаю што у вас есть жына но я и ни мечтаю выйдти за вас за муж, ведь вы то меня не любите наверно. Я уже два года как нидевочка, давайте я буду просто вашей любовницей, буду вас удовлетворять, а любить меня вам совсем ни обизательно. Приходите к нам в спальню, когда все будут спать пожалуста. Целую тыщу раз Юля Караваева, 9 класс”.

Придя после отбоя в спальню к девятиклассницам, я долго разговаривал с Юлей: объяснял ей, что любовником ее стать не смогу, так как люблю только свою жену. Кстати, заметил, что детдомовцы (как девочки, так и мальчики) совсем не стесняются разговоров о сексе с воспитателями или учителями. И вообще, в детях отсутствует стыд. Наверняка причина этому умственная отсталость и отсутствие воспитания.

16 октября

Сегодня классный руководитель 8-го класса привезла сбежавшую на днях свою ученицу Лену Сидорову. При медосмотре у девочки обнаружили вшей: обычных и лобковых. Но самое дикое – 14-летняя Лена… беременна! Её одноклассницы открыли мне по секрету, что отец ребёнка – папаша Сидоровой, конечно же лишённый родительских прав. Лена часто сбегает к нему, и живёт с собственным отцом, как жена с мужем…

1 ноября

Сегодня в спальне девятиклассников произошла драка. Зачинщиком был Ваня Златоустов. Физически сильный высокий парень, он начал дразнить своего одноклассника невысокого хлипкого Антона Защепина: обзывать, ставить щелбаны… Последней каплей стал плевок в лицо Антона. Обычно тихий мальчишка вдруг впал в бешенство: схватил стоящую на тумбочке стеклянную бутылку лимонада “Буратино”, и пробил ею Златоустову голову. Ивану пришлось наложить на раны швы. Все же девятиклассники были чрезвычайно рады происшедшему: Златоустов самый сильный и самый злобный в классе подросток, каждый день кто-то страдает от него…

2 ноября

Вчера под утро сбежал семиклассник Фёдор Ямщиков (вылез в окно и спустился по водосточной трубе). Причиной побега стали деньги, украденные Ямщиковым из тумбочек у ребят, с которыми живёт в одной спальне. Деньги за работу в летнем лагере выдали вчера всем детдомовцам. Федя взял, в общей сложности, около двух тысяч рублей. Когда сегодня днём он был пойман на вокзале, денег у него оставалось меньше ста рублей. Федя успел потратить их на пиво, дорогие сигареты и игровые автоматы.

Я собрался было препроводить беглеца в карцер, но Альбина Михайловна сказала, что этого делать не нужно: ночевать Федя будет в спальне, хотя в больницу утром и поедет. Я недоумевал, почему моя коллега нарушает правила обращения с беглецом, но вскоре всё прояснилось.

Ночью семиклассники устроили “крысе” (так детдомовцы называют ворующих у товарищей) “тёмную”. Феде затолкали в рот грязное полотенце, чтобы он не кричал, накинули на него одеяло и жестоко избили. Возню в спальне я услышал случайно, проходя мимо по коридору. Мне с трудом удалось разогнать зверствующих мальчишек. Феде сломали нос и, наверное, несколько рёбер.
- Всё правильно они сделали, – убеждённо сказала мне Альбина Михайловна, – деньги-то, честно заработанные за лето, теперь не вернуть!

Всё чаще замечаю сходство воспитателей со своими подопечными: чем человек дольше работает в коррекционном детдоме, тем больше он умственно и морально деградирует. Многие воспитатели даже разговаривают с детьми, используя нецензурную брань…

10 декабря

Поймал ночью в туалете троих девятиклассников, пытавшихся изнасиловать Сёму Маковецкого, робкого и застенчивого ученика 5-го класса. У меня случился срыв: я впал в бешенство и начал избивать насильников. В туалет вбежала Альбина Михайловна и с большим трудом оттащила меня от выродков.
- Ты что же делаешь такое! – кричала мне она, – ведь это подростки, у них переходный возраст! Не убили бы ведь они его.

На подобные речи у меня даже не нашлось слов ответить. Остаток ночи я просидел будто в прострации, глядя в одну точку…

За четыре месяца работы в детдоме я понял, что подобные учреждения просто не имеют право на существование. Ребёнок должен воспитываться в семье и только в семье. Ведь у нас в стране много бездетных семейных пар, которые хотели бы взять приёмного ребенка. Правда, процедура усыновления долгая, но все же выполнимая. А живущие за рубежом семьи не откажутся и от умственно отсталого ребёнка, более того, возможно его и вылечат. Просто необходимо проработать процедуру усыновления и удочерения детей, сделать ее менее бюрократичной и запутанной. Или еще один выход – отдать детские дома Православной церкви, дабы сироты воспитывались во Христе… Но подобного, наверняка, никогда не будет сделано, ведь у власть имущих, строящих демократию, проблем и без детей хватает. Что им до того, что дети – будущее нашей страны? У народа и демократов будущее разное: у первых старость нищенская, с мизерной пенсией, а у вторых, как полагается – проведенная в собственном “честно заработанном” особнячке где-нибудь в Швейцарии, с кругленькой суммой в банке. А дети детдомовские… проживут как-нибудь, ведь их кормят и крышу им над головой предоставляют, а что жизнь у них на ад похожа, так что ж поделаешь – бывает и хуже.